Сразу же после открытия и первой публикации «Слова о полку Игореве» 1800 году начался ожесточенный научный спор, суть которого сводится к определению подлинности произведения и который не прекращается и поныне.

Основными выразителями сомнений в подлинности поэмы явились последователи того направления в русской историографии, которое получило название «скептической школы». Недоверие к «Слову» было лишь частным эпизодом в общей тенденции: «скептики» отрицали древность русских летописей, сборника древнерусское законов «Русская Правда», сочинений Кирилла Туровского и т.д. Они полагали, что «Слово о полку Игореве» – позднейшая подделка: неизвестный фальсификатор ХVIII века создал повествование, имитирующее стиль и манеру древнерусской литературы. Но будучи человеком незаурядным и образованным, он, по мнению «скептиков», не смог окончательно опуститься до первобытной стихии XII в. и в своем сочинении использовал сложные художественные образы, которые могут быть свойственны только просвещенному XVIII столетию.

Первыми «скептиками» оказались люди, далекие от интересов народа, – Давыдов, Сенковский, Каченовский, Катков. Подлинные красоты древнерусской художественной речи были им недоступны,

Передовые же люди своего времени никогда не сомневались в подлинности «Слова» (Пушкин, декабристы, Белинский). Защитить поэму от нападок не стоило большого груда, тем более, что вскоре нашлись произведения, стоявшие в прямой зависимости от «Слова» – «Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина». С открытием последней сомневаться в древности «Слова о полку Игореве» перестали.

Однако теперь стали появляться новые теории, умаляющие развитие древней русской письменной культуры. К концу XIX в. борьба вокруг поэмы разворачивается и на международной арене.

Француз Луи Леже¹´ выдвинул гипотезу, что не автор «Задонщины» подражал «Слову» (как было установлено исследователями), а, наоборот, «Слово» – это подражание «Задонщине». В 1938 г., когда праздновалось 750-летие поэмы, Андре Мазоном²´ были возрождены старые «скептические» положения. Он стремился объявить ее подделкой ХVIII века и унизить достоинство русского народа, обвинив его в фальсификации истории.

Позднее в работах советского историка А. А. Зимина³´ развивались приблизительно те же идеи. Он считал, что «Слово» было написано на основании «Задонщины» в XVIII в. и автором его был ярославский архимандрит Иоиль Быковский´,⁴´ у которого А. И. Мусин-Пушкин⁵´ приобрел рукопись.

Француз Луи Леже⁶´ выдвинул гипотезу, что не автор «Задонщины» подражал «Слову» (как было установлено исследователями), а, наоборот, «Слово» – это подражание «Задонщине». В 1938 г., когда праздновалось 750-летие поэмы, Андре Мазоном⁷´ были возрождены старые «скептические» положения. Он стремился объявить ее подделкой ХVIII века и унизить достоинство русского народа, обвинив его в фальсификации истории. Позднее в работах советского историка А. А. Зимина⁸´ развивались приблизительно те же идеи. Он считал, что «Слово» было написано на основании «Задонщины» в XVIII в. и автором его был ярославский архимандрит Иоиль Быковский,⁹´ у которого А. И. Мусин-Пушкин¹⁰´ приобрел рукопись.

Русскими и советскими учеными была проделана огромная работа, чтобы доказать ложность утверждений «скептиков». Путем кропотливого долгого сличения уцелевшего наследия древнерусской литературы домонгольского периода и «Слова» советским ученым удалось установить, что образы и обороты речи, используемые в поэме, отнюдь не являются инородным телом для произведений XII-ХIII вв. Как отмечает В. П. Адрианова-Перетц, если привязывать язык «Слова» к XVIII веку, то нужно предположить наличие каких-либо источников, из которых мистификатор мог позаимствовать то или иное редкое выражение, значение или метафору и не впасть при этом в анахронизм. «Слово» же отличается стройностью всей системы поэтического языка и взаимоотношений образов. Этому особенно трудно найти объяснение, если учесть следующее. Во-первых, большая часть произведений, в которых находят параллели к «Слову», в 1800 г. была еще не известна филологической науке (в том числе и «Задонщина», открытая только в 1852 г.). Во-вторых, уровень изысканий был весьма невысок, чтобы можно было поверить в возможность столь филигранной подделки (достаточно вспомнить многочисленные ошибки первого издания).

Больше всего внимания «скептическое» направление уделяет вопросу о соотношении «Слова» и «Задонщины». Здесь трудно объяснить сразу два момента.

Почему фальсификатор скрыл патриотический памятник, повествующий о победе Дмитрия Донского над татарами? Исследователи не раз отмечали, что в «Задонщине» в весьма выгодном свете упоминаются предки некоторых екатерининских вельмож и публикация этого произведения в середине XVIII в. вызвала бы внимание и благосклонность императрицы и ее сановников. Это первый момент. И второе – почему на основании «Задонщины» было создано повествование именно о походе Игоря? Причем «Задонщину» с летописным повествованием 1185 г. о походе новгород-северского князя связывает только упоминание реки Каялы и только в одном из шести известных нам списков. Мнимому автору нужно было среди многочисленных летописных рассказов отыскать название реки Каялы, которое встречается только в одной летописи – Ипатьевской, открытой к тому же для исследования только в 1808 г. И здесь не сходятся концы с концами у «скептиков».

Существует много доказательств первичности «Слова», строго научно обоснованных советскими учеными. Одно из них – инерция подражания (если пользоваться терминологией О. В. Творогова). Например, в «Задонщине» при описании сборов русского войска в поход говорится: «трубы трубят на Коломне… стоят стязи у Дону великого на брези…». Почему «стязи» стоят у Дона, когда описываются события, происходящие в Москве? Все становится понятным, если видеть здесь результат механического следования фразе из «Слова»: «Трубы трубять въ Новеграде, стоять стязи въ Путивле».

Немаловажный аргумент в пользу древности поэмы дают ее грамматика и орфография. Мистификатор должен был стремиться к воспроизведению не только лексического, но и грамматического строя языка. Однако «Слово» пестрит ошибками и нарушениями правил орфографии. «Скептики» стремятся увидеть в этом доказательство своей правоты, утверждая, что это ошибки и промахи автора XVIII в. Но сличение «Слова» с памятниками XII-ХIII вв. показывает, что ошибки и отклонения от нормы типичны для этого времени. Данное положение разбивает построения «скептиков», особенно если учесть, что в ХVIII в, историческая грамматика русского языка, а тем более история русской орфографии как науки практически не существовали.

Очень важным доказательством принадлежности памятника древней русской литературе домонгольского периода является поэтика произведения. Выдающийся советский ученый академик Д. С. Лихачев определил, что «Слову» присущи черты стиля монументального историзма, который характерен именно для начальных веков русской литературы.

Очень важны и собственно лингвистические данные для решения вопроса о подлинности «Слова». В 2004 году вышла в свет монография А. А. Зализняка¹¹´ «“Слово о полку Игореве”: взгляд лингвиста», в которой было убедительно показано, что гипотетический фальсификатор XVIII века должен был обладать колоссальным количеством знаний в области фонетики, морфологии, синтаксиса древнерусского языка, которые были получены наукой только в XIX – XX веках. Критически рассмотрев аргументы «скептиков» (А. Мазона, А. А. Зимина), исследователь пришел к выводу, что вероятность подделки «Слова» исчезающе мала.¹²´

Следует подчеркнуть, что проблема подлинности «Слова о полку Игореве» – это предмет не просто научного отвлеченного спора. Это серьезная идеологическая проблема, ибо «скептики» своими заявлениями о мистификации и подделке пытались подорвать саму основу русской культуры, доказать неспособность русского человека XII-ХIII вв. к созданию произведений огромной художественной ценности. Исследования русских и советских ученых, доказывающие подлинность «Слова», еще раз подтверждают высокий уровень духовной культуры Киевской Руси, которая послужила основой для формирования литературы и искусства братских восточно-славянских народов.

__________

1 ’ Леже Луи (1843 – 1923) – французских филолог, писатель, основоположник славистики во Франции. Почетный член болгарского Литературного общества (ныне – Болгарская академия наук), член Санкт-Петербургской академии наук. Первый славист, выдвинувший скептическую гипотезу происхождения «Слова о полку Игореве» после открытия «Задонщины» в середине XIX века. Он допускал мистификацию XVIII века, фальсификацию отдельных мест памятника, предполагал возможность датировки памятника XIV или XV веками, а также зависимость «Слова» от «Задонщины»

2 ’ Мазон Андре (1881 – 1967) – французский славист. Известны его труды по древнерусской, русской классической литературе, русскому, чешскому языкам, славянскому фольклору. Защитил диссертацию, посвященную творчеству А. И. Гончарова, опубликовал хранившиеся в Париже рукописи И. С. Тургенева. В 1937 года руководил Институтом славяноведения в Париже, один из основателей и член редколлегии парижского славистического журнала «Revue des études slaves» (1921). Известей скептической позицией по поводу подлинности «Слова  о полку Игореве», которое считал позднейшей переделкой «Задонщины».

3 ’ Зимин Александр Александрович (1920 – 1980) – советский историк, исследователь русского средневековья, археограф. Автор многочисленных работ по истории России XI –VIII веков; специалист по проблемам социально-политической истории, истории общественной мысли, историографии и источниковедения. Разработал концепцию о времени создания «Слова о полку Игореве» и его авторе, в качестве которого он видел архимандрита Иоиля (Быковского). Редактор и составитель многих сборников исторических документов

4 ’ Иоиль Быковский, архимандрит (в миру – Быковский Иван; 1726 – 1798) – с 1776 года архимандрит спасо-Преображенского монастыря в Ярославле, ректор семинарии при монастыре и цензор духовной литературы. В 1787 году по указу императрицы Екатерины II монастырь был упразднен и преобразован в архиерейский дом, Быковский отстранен от всех дел, отправлен на пенсию. С его именем связано открытие «Слова о полку Игореве». Согласно гипотезе Андре Мазона Иоиль Быковский мог быть его автором, этой же версии придерживался А. А. Зимин.

5 ’ Мусин-Пушкин Алексей Иванович (1744 – 1817) – граф, русский государственный деятель, археограф, историк, собиратель рукописей и древностей. Член Российской Академии наук, президент академии художеств, обер-прокурор Святейшего Синода. С 1775 года начал собирательскую деятельность и занялся историческими исследованиями. В своих начинаниях получил поддержку Екатерины II, которая назначила его обер-прокурором Святейшего Синода и повелела собирать древние рукописи и старопечатные книги во всех церквах и монастырях России, что давало Мусину-Пушкину неограниченные возможности в исторических изысканиях и собирательской деятельности. К 1793 году в его коллекции было 1725 рукописей. Вокруг Мусина-Пушкина формируется кружок единомышленников, которые также занимаются активным изучением российских древностей – Н. Н. Бантыш-Каменский, А. Ф. Малиновский, Йозеф Добровский, а также Н. М. Карамзин. Благодаря их стараниям был подготовлен к изданию ряд уникальных памятьников, в том числе «Поучение» Владимира Мономаха и «Слово о полку Игореве». В 1807 году Н. Н. Бантыш-Каменский убедил Мусина-Пушкина передать свое книжное собрание в Московский архив Коллегии иностранных дел, однако тот не успел этого сделать. Древлехранилище Мусина-Пушкина погибло в пожаре Москвы 1812 года. Сохранилось лишь около 20 рукописей.

6 ’ Леже Луи (1843 – 1923) – французских филолог, писатель, основоположник славистики во Франции. Почетный член болгарского Литературного общества (ныне – Болгарская академия наук), член Санкт-Петербургской академии наук. Первый славист, выдвинувший скептическую гипотезу происхождения «Слова о полку Игореве» после открытия «Задонщины» в середине XIX века. Он допускал мистификацию XVIII века, фальсификацию отдельных мест памятника, предполагал возможность датировки памятника XIV или XV веками, а также зависимость «Слова» от «Задонщины»

7 ’ Мазон Андре (1881 – 1967) – французский славист. Известны его труды по древнерусской, русской классической литературе, русскому, чешскому языкам, славянскому фольклору. Защитил диссертацию, посвященную творчеству А. И. Гончарова, опубликовал хранившиеся в Париже рукописи И. С. Тургенева. В 1937 года руководил Институтом славяноведения в Париже, один из основателей и член редколлегии парижского славистического журнала «Revue des études slaves» (1921). Известей скептической позицией по поводу подлинности «Слова  о полку Игореве», которое считал позднейшей переделкой «Задонщины».

8 ’ Зимин Александр Александрович (1920 – 1980) – советский историк, исследователь русского средневековья, археограф. Автор многочисленных работ по истории России XI –VIII веков; специалист по проблемам социально-политической истории, истории общественной мысли, историографии и источниковедения. Разработал концепцию о времени создания «Слова о полку Игореве» и его авторе, в качестве которого он видел архимандрита Иоиля (Быковского). Редактор и составитель многих сборников исторических документов

9 ’ Иоиль Быковский, архимандрит (в миру – Быковский Иван; 1726 – 1798) – с 1776 года архимандрит спасо-Преображенского монастыря в Ярославле, ректор семинарии при монастыре и цензор духовной литературы. В 1787 году по указу императрицы Екатерины II монастырь был упразднен и преобразован в архиерейский дом, Быковский отстранен от всех дел, отправлен на пенсию. С его именем связано открытие «Слова о полку Игореве». Согласно гипотезе Андре Мазона Иоиль Быковский мог быть его автором, этой же версии придерживался А. А. Зимин.

10 ’ Мусин-Пушкин Алексей Иванович (1744 – 1817) – граф, русский государственный деятель, археограф, историк, собиратель рукописей и древностей. Член Российской Академии наук, президент академии художеств, обер-прокурор Святейшего Синода. С 1775 года начал собирательскую деятельность и занялся историческими исследованиями. В своих начинаниях получил поддержку Екатерины II, которая назначила его обер-прокурором Святейшего Синода и повелела собирать древние рукописи и старопечатные книги во всех церквах и монастырях России, что давало Мусину-Пушкину неограниченные возможности в исторических изысканиях и собирательской деятельности. К 1793 году в его коллекции было 1725 рукописей. Вокруг Мусина-Пушкина формируется кружок единомышленников, которые также занимаются активным изучением российских древностей – Н. Н. Бантыш-Каменский, А. Ф. Малиновский, Йозеф Добровский, а также Н. М. Карамзин. Благодаря их стараниям был подготовлен к изданию ряд уникальных памятьников, в том числе «Поучение» Владимира Мономаха и «Слово о полку Игореве». В 1807 году Н. Н. Бантыш-Каменский убедил Мусина-Пушкина передать свое книжное собрание в Московский архив Коллегии иностранных дел, однако тот не успел этого сделать. Древлехранилище Мусина-Пушкина погибло в пожаре Москвы 1812 года. Сохранилось лишь около 20 рукописей.

11 ’ Зализняк Андрей Анатольевич (1935 – 2017) – советский и российский лингвист, академик РАН, доктор филологических наук (присвоена при защите кандидатской диссертации), профессор, работал в Институте славяноведения РАН, один из основателей Московской школы компаративистики. Более 50 лет преподавал в МГУ им. М.В. Ломоносова, читал лекции и был приглашенным профессором ряда университетов Франции, Италии, Германии, Австрии, Швеции, Великобритании, Испании. Входил в состав Орфографической комиссии РАН, редколлегий Словаря древнерусского языка XI – XIV вв. и Словаря русского языка XI – XVII веков. В монографии «Русское именное словоизменение (1967) представил опыт последовательного алгоритмического описания склонения существительных, прилагательных, местоимений и числительных в русском языке в его письменной форме. Вел систематическую работу по изучению языка берестяных грамот, выявил особенности древненовгородского диалекта, его отличия от наддиалектного древнерусского языка. Принимал участие в исследовании древнейшей рукописной книги, обнаруженной в Новгороде в 2000 году – Новгородского кодекса. На основании лингвистических данных убедительно доказал подлинность «Слова о полку Игореве».

12 ’ Зализняк А.А. «Слово о полку Игореве»: взгляд лингвиста. – Изд. 3-е, доп. – М., 2008.